Из Записных книжек писателя:
Неизвестная Франция. Путешествие по следам Виктора Гюго.

Когда-то в журнале «Модерн» был опубликован наш совместный рассказ с Е.Симачёвым по следам наших путешествий во Франции. Публикую его здесь.

  

Край земли. 

Если, путешествуя по Бретани, Вы углубитесь на крайнюю западную оконечность полуострова, то окажетесь на земле, окруженной со стороны океана неприступной стеной рифов и глубоко врезающимися в обрывистые берега заливами.

Само название этого места Финистер означает «край земли», а неприступные прибрежные скалы, словно стены мощной крепости, оберегают предания и легенды, глубоко уходящие корнями в язычество и древние верования этого старейшего и магического места Бретани.  

Самой крайней западной точкой Финистера является мыс Ра (Pointe du Raz) – глубоко выдающееся в океан нагромождение каменных террас, на вершине которого высится мраморная статуя Богородицы, покровительствующая терпящим кораблекрушение.

Внизу, в глубокой и жуткой расселине Плогофф (Plougoff), называемой «адской печью» или «Плогоффским адом», с диким грохотом разбиваются о камни огромные волны. Словно исполинские гиганты, устремляются они на штурм гранитной крепости, величественно поднимающейся  из белой пены.

Чуть поодаль видна буранная пена над коварными  рифами.  На них неумолимо влечет обреченные корабли самое сильное и опасное течение в Европе – его скорость достигает здесь 15 км/ч.

Это свободный и прекрасный край, дикая языческая красота которого во все времена повергала мореплавателей в трепет. Теперь  ощутить этот трепет могут и простые путешественники, такие, как мы с вами. Стоит только сорваться с привязи эрудированного гида, снисходительно описывающего хрестоматийные достопримечательности. И пуститься во все тяжкие…

Например, напроситься в компанию к местным рыбакам, и отправиться в дикое море.

Путешествие в «адскую печь».

На маленькой, чудом прилепившейся к скале, пристани, я обнаружил раздолбанный ялик с группой рыбаков, больше похожих на морских разбойников.

Главарь явно принадлежал к старой школе пиратов, которые действительно похожи на пиратов, а не на актеров театра и кино.

Он молча выслушал мою просьбу, подкрепленную несколькими купюрами, магически исчезнувшими в его мозолистой руке.

Затем, что-то крикнул в сторону одному из своих людей. Тот сидел в лодке, закутанный в истлевшие лохмотья, а бледностью лица и неподвижностью тела, напоминал скорее труп. Повинуясь властному зову, труп сдвинул могильную плиту и поднял голову.

Видно было, как в закоулках мозговых извилин у него завихрились, суетясь и толкаясь, разные мысли одновременно. Они протискивались из кубрика на главную палубу, где места в обрез хватало только для одной.

Победившая мысль привела в действие тело, он протянул мне руку и усадил на кучу грязных сетей. После чего вернулся на свое старое место и скончался вновь.

Пока главарь неторопливо допивал свой утренний «пиво», в лодку уселись еще несколько угрюмых самоубийц и мы отплыли.

Наш путь лежал в сердцевину «адской печи».…

Ялик взлетал и падал в несущихся навстречу валах. Я первый раз видел такое море, сотрясаемое бесконечными судорогами  стихии и скрытое пеленой тумана. Оно показалось мне каким-то фантастическим, сказочным и потусторонним. Из воды вокруг нас выныривали злобные рифы, они скалились зубастыми хребтами. Реальность оказалась страшнее предчувствий и явно требовала хирургического вмешательства.

Неожиданно шкипер направил судно прямо на  гребень ближайшей скалы, появляющийся и исчезающий в бешеной пляске волн. Вот суденышко высоко подпрыгнуло в воздухе, оторвавшись от водяной пены. Где-то под нами промелькнул острый кусок скалы и ялик, свалившись с неба, оказался за чертою рифов. Похоже, мы были все еще живы.

На другой стороне полосы рифов мир казался более дружелюбным, в свинцовом мареве тумана засинели просветы, и сквозь эти расщелины проглянуло солнце. Поначалу робко, потом, набирая уверенность, оно осветило   полосу  острова Сейн (Ile de Sein). На нем, согласно преданиям, обитали девять жриц-пророчиц языческой Арморики (нынешняя Бретань) во главе с их предводительницей, могущественной колдуньей Морганой .  Говорят, они умели повелевать ветрами, волнами и стихиями, что видимо было не эффектным трюком для фанатов-поклонников, а суровой необходимостью. Иначе, как бы они добирались до своего жилища.

Острые рифы тянутся от  острова далеко вглубь океана, и повсюду видны одиноко высящиеся над бушующими волнами башни старых маяков, предупреждающих об опасности.

Это, без сомнения,- самое дикое побережье Бретани. Изборожденное глубокими фьордами, длинными кривыми проходами и трещинами, истерзанное морем, разрушающим берега и уносящим их обломки в пучину,  оно напоминает мне то средневековые замки, чьи покрытые лишайниками стены угрожающе нависали над бездной, то доисторических чудовищ, навечно уснувших у кромки океана. Одна за другой накатывались на их окаменевшие силуэты взъерошенные и бурлящие волны, ни на секунду не прерывая своего шумного ворчания. В их говоре слышался гул далеких битв, великих штормов и ужасных кораблекрушений, а свирепый ветер, гонящий неугомонные валы на вечный приступ береговых скал-крепостей, словно заставлял нас искать убежища.

Однако рыбацкая команда сорвиголов,  взявшая меня на борт,  неотступно двигалась навстречу атакам  упрямого противника.

Следуя за  волнами, огибающими черные рифы чарующего и пугающего берега, мы попали сначала на пустынные пески Залива Погибших (Baie des Trepasses), а затем в залив Дуарнене (Douarnenez).  Рыбаки уверили меня, что именно здесь некогда находился затонувший город Из, легенда о котором сочетает в себе эхо старинных преданий и  древних языческих культов. Вот, что мне удалось понять из рассказа их предводителя, прерываемого свистом ветра,  в те короткие промежутки, когда корабль выпрямлялся после самоубийственного нырка по склону очередной огромной волны.

Рассказ рыбака. 

В далекие времена,  Финистером, который римляне называли Корнуэлл,  правил конан Градлон, властитель древней Бретани.

Градлон был храбрым воином и за вполне умеренную плату защищал бретонцев от завоевателей, которые тоже мечтали за аналогичную плату защищать их…

Однажды, во время обхода вверенной территории он повстречал прекрасную рыжеволосую женщину.  В душе горячего поклонника дам, разгорелся вполне понятный интерес.  Он предложил незнакомке путешествовать в компании. Как выяснилось, девушка имела весьма твердый и целеустремленный характер. Они начали путешествие незнакомцами, а закончили – помолвленной парой. Роман ускорило то, что Градлон сразу осознал тщетность сопротивления, а сбежать не позволяла репутация храброго воина.

Вскоре у них родилась дочь -Дау.  От мамы она унаследовала непреклонную волю, а от папы твердую руку и безжалостное сердце.

Посчитав миссию выполненной, королева заболела и вскоре умерла. Градлон, как полагается, впал в уныние и запил горькую.

Между тем, дочь потихоньку подрастала и становилась все больше похожей на свою мать. Белоснежная кожа, огненно-рыжие волосы, глаза, светящиеся и меняющие свой цвет – она легко могла поставить ад на рога. Что и делала, потихоньку подчиняя головорезов отца своей воле.

Через несколько лет король уже вполне мог доверить «защиту» бретонцев своей боевой дочери. Днем она собирала дань, а ночи проводила в пирах и веселье с боевыми соратниками.

Проснувшись после бурной ночи, принцесса обычно плохо себя чувствовала. Она с тревогой интересовалась у дружинников, почему те красят лица в фиолетовый цвет и при этом мелко вибрируют.

Выяснив, что те не наносят защитной раскраски, принцесса строго указывала на недопустимость смешивания крепких напитков.

К обеду сознание Дау обычно прочищалась и она с удивлением обнаруживала себя в самых неожиданных местах. Однажды, когда кто-то невидимый наконец вынул раскаленный штопор из ее головы, она обнаружила себя на могиле Святого Гвеноле,  под каменными сводами древней гробницы.

Пытаясь понять, что занесло ее сюда, принцесса неожиданно увидела стоящего возле саркофага старца.

Тот сказал ей, что она будет жить на берегу очаровательной морской бухты в прекрасном дворце. Разговору мешало то, что принцессе, время от времени казалось, что она беседует с тремя близнецами. Отвлекаясь на крайних, она все время упускала нить повествования. Закончив говорить, старец растаял в воздухе, что обескураживало и явно попахивало мистикой. Дау – девушка сугубо реалистических взглядов, никогда не верившая в чудеса, вынуждена была пересмотреть свое мировоззрение.

Однако, как  девушка практичная, она решительно взялась осуществлять план призрака. Из местных деревень были нагнаны сотни подшефных крестьян, которым объяснили, что необходимо  построить чудный город с прекрасным дворцом.

Тысячи людей погибали от непосильного труда, но вскоре у самого моря возник город невиданной красоты.

Многое в нем поражало  путешественников, но самым удивительным был огромный шлюз, пропускающий большие корабли, защищающий город от разрушительных волн и обеспечивающий его жителей пропитанием, ведь в этом искусственном водоеме можно было без труда наловить вдоволь рыбы.

Здесь же, на самом берегу,  раскинулся   роскошный королевский дворец, мощные башни которого величественно возвышались над городом, ставшим самым богатым в Корнуэлле.

Дау стала полновластной владычицей чудесного города и правила по собственному усмотрению.  Ее, и без того не ангельский, характер стал заметно портиться. Хотя в бизнесе она разбиралась отлично.

Однажды принцесса поняла, что надо лучше использовать природные ресурсы. А именно неистовый  норов океана.

Дау приказала жителям грабить корабли, разбивающиеся на  скалах, и превращать спасшихся в  рабов. Разбойничий бизнес оказался прибыльным и город стремительно богател. Во время шторма горожане пиратствовали, а остальные дни предавались разгулу и пьянству. Довольно скоро жители превратились в шайку грабителей.

По ночам Дау приглашала в свой дворец понравившихся ей юношей. Никто из них не возвращался обратно. Лишь изредка жители города видели загадочного всадника на черном коне, который скакал по ночам на вершину мыса Ра, сбрасывая оттуда в бурлящий и клокочущий ад бухты Плогофф нечто, завернутое в холщовый мешок.

А на следующий день Дау приказывала доставить ей во дворец нового юношу, чтобы сначала забыться в его горячих объятиях во время очередной сладострастной оргии, а затем снова отдать любовника всепоглощающему богу моря.

Однако зловещие слухи о деяниях Дау,  будоражили жителей города.

Поначалу принцесса снисходительно прислушивалась к упрекам горожан. Так ковбой с широкими взглядами терпеливо выслушивает вопли мустанга, пока его клеймят.

Однако родители и друзья исчезнувших юношей в негодовании требовали праведного суда над  королевской дочерью, этим демоном в девичьем обличье.

Вскоре  в городе начался бунт. Огромная толпа окружила королевский дворец, требуя  вернуть им пропавших людей.

Принцесса глядела на разъяренную толпу с добродушным презрением большого пса к многочисленной своре мелкоты.    Не склонная к пустым сантиментам, через потайную дверь  она  пробралась к огромным воротам шлюза, что бы  открыть их и смыть  бунтарей в море.

В это момент король Градлон почуял неладное. В жизни каждого бывает момент, когда он обнаруживают, что дети выросли и делают не совсем то, чему их учили родители.

Король последовал вслед за дочерью, но было уже поздно – его взору открылась страшная картина: шлюз распахнул свои створки, и океан ворвался внутрь, сокрушая все на своем пути, погружая город и его жителей в пучину.

Поняв, что в бушующей стихии может погибнуть и она, Дау бросилась к отцу, который уже мчался к ней верхом на коне. Градлон подхватил дочь и, усадив ее позади себя, направил коня к опустевшим воротам. Обезумевшие от страха люди искали спасения от волн, и один за другим исчезали в клокочущих водоворотах.

Конь мчался из города прочь, а волны неслись следом, словно ненасытные языки неведомых чудовищ. «Океан жаждет догнать меня, он преследует нас! Отец, скачи быстрее! – в ужасе кричала Дау, прижавшись к королю. Градлон изо всех сил подгонял коня, и тот словно летел на бурлящем гребне волны, настигающей беглецов. Внезапно конан услышал голос, доносящийся с неба: «Не спасешься ты, пока не скинешь в пучину демона, сидящего позади тебя!».

Градлон поднял голову и увидел  фигуру старца в белых одеждах. Это был сам Святой Гвеноле.

— Позади меня лишь моя дочь. О каком демоне ты говоришь? – пытаясь перекричать бурю, воскликнул король. И ветер донес до него ответ святого старца: «Океан мчится за твоей дочерью. Он не остановится, пока не заберет ее».

Услышав эти слова, Дау в отчаянии закричала, умоляя отца не бросать свою единственную дочь. Градлон обернулся и замер в ужасе.

Кошмарная картина открылась его взору: бушующие волны, словно чудовища, состоявшие из водных брызг, догоняли беглецов, постепенно приобретая человеческий облик. Призраки  любовников его дочери протягивали к ней свои расплывчатые руки, поднимаясь на белых гребнях волн, силясь достать ее.

Первый раз в жизни, принцесса испугалась и, разжав объятия,  упала в бурлящую воду.  Призраки тотчас увлекли ее на дно бездны.  

Получив свою добычу, Океан, довольно урча, отступил и успокоился.

В адской пасти бездны Плогоффа еще клокотали волны, а с вершины мыса уже была видна чудовищная картина последствий океанского гнева: города Из больше не существовало – на его месте остался лишь пустынный пляж, на котором были разбросаны каменные обломки некогда мощных и непоколебимых стен…

 

 Конец старого короля.

Конец этой трагической истории оказался не менее печален. Убитый  горем, старый король покинул проклятое место, и вскоре основал неподалеку новый город – Кемпер (Quimper).

Там он попытался найти утешение в христианстве.

Святой Корентин,  крестил короля, и много времени провел с ним в умиротворяющих беседах и молитвах. Хроники указывают, что у короля был чрезвычайно низкий и хриплый голос. Поэтому легко представить, как в церкви детишки бледнели и жались к юбкам матерей, когда Градлон читал отрывки из Святых писаний.

Вскоре старый воин умер. Его увековеченный в камне образ, восседающий на верном коне, до сих пор печально взирает с высоты готического портала на прихожан собора Святого Корентина.

И в наши дни утверждают, что в лунные ночи из волн выплывает  рыжеволосая сирена, заманивающая моряков дикой и прекрасной песней.    И горе тому, кто встретит ее ….

В ясные же дни, во время штиля, если верить утверждению рыбаков, на том месте, где стоял некогда город Из, в морских водах можно увидеть отражения его прекрасных башен, дворцовых стен и храмов, а в шепоте прибоя услышать звон волшебных колоколов утонувшего города.

Но, честно сказать, ясных дней со спокойным морем в здешних местах почти не бывает…

 

Труженики моря.

Тем из наших читателей, кто соберется посетить эти удивительные места, полезно было бы прочитать книгу Виктора Гюго «Труженики моря». Ведь действие романа происходит именно здесь, и читать его намного увлекательнее любого туристского путеводителя.

Во всяком случае, плывя вдоль побережья, вспоминается описания этих мест Виктором Гюго:

« Острова живописны, но трудно и страшно к ним подступиться… Плывешь вдоль острова, и чередой встают перед тобой обманчивые видения. Скала то и дело старается тебя одурачить. Где гнездятся химеры? В самом граните. Невиданное зрелище. Огромные каменные жабы вылезли из воды, что бы глотнуть воздуха; у горизонта куда-то торопятся, склонив головы, исполинские монахини, и застывшие складки их покрывал легли по ветру; короли в каменных коронах, восседая на массивных престолах, обдаваемых морской пеной, предаются размышлениям; какие-то существа, вросшие в скалу, простирают руки, виднеются их вытянутые пальцы. И все это лишь бесформенные береговые скалы…

Камню свойственны такие превращения. Вот крепость, вот развалины храма, вот руины вымершего города. Но ни города, ни храма, ни крепости в помине нет: это утесы…

Ничто так не изменчиво, как облака, но еще изменчивее очертания скал».

Роман «Труженики моря» написан в конце 19 века, но, поверьте, ничего не изменилось в облике побережья.

А могучий Океан и поныне чувствует себя здесь полновластным хозяином. Он проникает внутрь, подчиняет жизнь ритму приливов и отливов, завладевает всем вниманием. Он освобождает от ненужных мыслей и пустых забот, заставляет жить своей жизнью, постепенно погружая в вечность собственного величия. Все также глубоко вгрызаются в берег его неугомонные волны, кружась в непрерывном танце у подножия скал.

Однако человек научился-таки жить с этим безжалостным владыкой в хрупком перемирии, приспособившись под любые выходки грозной стихии. Мощные волнорезы защищают города и гавани, одинокие маяки, вырастающие из морской глади, предупреждают корабли о поджидающих их коварных рифах, а с вершин мысов благословляют мореходов маленькие  очаровательные часовенки.

Виктор Гюго говорил, что три силы постоянно присутствуют в жизни человека, заставляя его бороться: религия, общество, природа. Что изменилась с тех пор?

Сайт автора: kharit.ru

---