Сборник Союза писателей России
«Тайна вдохновения»
Рассказ Михаила Харита «Пять жен Андрея»
Скульптор Андрей был женат пять раз, и, как полагал, каждый раз счастливо. Да и любовниц заводил без счёту. Он влюблялся часто, неистово и всегда находил взаимность. Но никогда не случалось, чтобы история оканчивалась гладко. Любовь настигала бурлящей волной, поднимала, несла, кружила в водовороте безумств и уходила, выбросив его, голого, мокрого и опустошённого, на пустой берег. Он считал это естественным. Так многие мужчины уверены, что после бурного секса наступают апатия и глубокий сон.
Андрей оставлял очередной жене квартиру, переселялся в мастерскую, пил, лепил и тесал. Проходило время, он вновь влюблялся, женился, и процесс повторялся по накатанной колее.
Первую жену звали Светланой. С ней он познакомился в армии, куда был отправлен в 1990 году, в десантные войска — полковым художником.
Это был единственный год в истории Вооруженных Сил, когда приказа на призыв от министра обороны не поступило. Наверное, маршал Дмитрий Язов понимал, чем может обернуться появление Андрея Соркиса в армии. Поэтому ответственность разделили коллективно — Указом Совета Министров СССР. В военных частях нововведение вызвало растерянность и ожидание страшных событий.
Предчувствия маршала не обманули. За время прохождения Андреем службы у начальника части, полковника Вгрызя, случился инфаркт. Прапорщика Кошевого, первого мужа Светланы, увезли на принудительное лечение в стадии глубокой белой горячки. А сам маршал Язов был арестован за участие в государственном перевороте.
Светлана была пышная дебелая блондинка, с грудью четвёртого размера. Работала в армейском буфете, кормила голодных бойцов невероятно вкусными беляшами. Она потрясла воображение художника. Румяная, русоволосая красавица рядом с пузатым блестящим самоваром, будто сошедшая с картин Кустодиева. Солдатик зачастил в буфет, рассказывал смешные истории, жадно ел, а она улыбалась белоснежной улыбкой.
Однажды увольнительная Андрея и очередной запой мужа, прапорщика Кошевого, случились одновременно. Светлана с Андреем встретились в городском парке и поехали за город. День выдался тёплым и ясным, как подарок, которым следует дорожить. Они купались в неспешной реке, где вековые ивы склонились к воде, и каждая заводь превращалась в зелёный шатёр. От воды поднималось дымчатое марево. Когда женщина вышла на берег, солнечные лучи пробились сквозь листву, и её русые волосы вдруг стали золотыми. Андрей прошептал что-то очень-очень тихо, но она расслышала и еще более неслышно ответила «да». Всё вокруг стало красивее, добрее и совершеннее. И солнце, и река, и они сами. В тот миг казалось, что каждое прикосновение друг к другу драгоценно. Их тени слились на мягкой пахучей траве, а пчёлы жужжали, птицы чирикали, солнце остановилось. Они шептали слова, идущие от сердца, и совершенно не важно, что именно произносилось. Смысл существовал в другом таинственном мире, скрытом от всех и который невозможно описать словами.
Неспешно шелестели листья, окутывая влюблённых затейливой сетью солнечных зайчиков, которые забыли свою природную жгучую силу и лишь нежно гладили утомлённые ласками тела.
Когда возвращались, на стене заброшенного сарая он нарисовал её портрет угольком от костра и подписал: «Армейская Венера». Муж обычно называл Светлану по-другому, одним коротким и ёмким словом. Она заплакала от счастья, и он тоже почувствовал, что глаза стали влажными, и уткнулся в тёплую ложбинку ее шеи. Наплакавшись они принялись смеяться, как делают люди, если им очень хорошо вместе.
Полковой художник – должность уважаемая. Андрей рисовал дембельские альбомы, стенды и плакаты для начальства, в увольнительные встречался со Светланой и запомнил армию как один из лучших периодов жизни.
Прапорщик Кошевой так и не узнал об этом романе, поскольку попал в психушку. В его измученном запоями мозгу новое место пребывания виделось секретным гарнизоном, куда страна направила на сложную и ответственную работу. Служба не нравилась. Во-первых, не давали водку. Во-вторых, часть времени проводил привязанным к кровати вражьими оккупантами. Мужественно терпел, тайн не выдавал, грыз узы. Иногда выводили на прогулку. Личный состав выглядел расхлябано, в халатах, тапках не по уставу и в незастёгнутых верхних пуговицах. На команды не реагировали. Приходилось воспитывать привычным армейским способом. А что прикажете делать? Хорошая оплеуха доходит лучше нравоучений. Но бойцы попадались по большей части слабаки, ябедничали истошным воем. Сбегались захватчики, вязали руки и вкалывали яд.
Светлана легко оформила развод. После демобилизации они с Андреем, поженились. Жили в съёмной квартире бедно, но счастливо. Ночами луна светила в маленькую комнату. Чувства, которые испытывали молодожёны, преображали стены, пол, мебель. Серебристые тени рисовали узоры, недоступные самым лучшим дизайнерам.
В любви есть волшебная сила, а добрая она или злая, зависит лишь от самих влюблённых.
Андрей поступил в Суриковский институт по армейской квоте. Жена устроилась в буфет научного института. Счастье переполняло, несмотря на почти полное отсутствие денег. Но деньги – ерунда. Светлана выносила через строго охраняемую проходную цыплят, бифштексы, конфеты и масло, привязав их к телу эластичными бинтами. Цыплята впитывали тепло её плоти, масло, предусмотрительно завернутое в целлофан, таяло. Они хохотали, называя масло топлёным, а цыплят — томлёными. Собственно, на уворованные продукты и существовали.
В те годы в Подмосковье начали строиться особняки для новых русских богачей, появившихся внезапно и в огромном количестве. Виллы, сады и парки надо было украшать. Заказчики платили пачками долларов, перевязанных разноцветными резинками. Андрей приносил домой заработанное в холщовой сумке и вываливал перед женой кучи заморских купюр. Удача любит счастливых.
Скоро они купили свою первую двухкомнатную квартиру. Очень вовремя, поскольку родился ребёнок, мальчик, которого назвали Мариком. Малыш был похож на маму, такой же беленький и пухленький, прямо ангелочек с картин эпохи Ренессанса.
Днём он учился, ночью работал. Спал на ходу.
К этому времени Светлана очень похорошела. Похудела на 10 килограммов, приобрела балетную осанку, тяжелая грудь вздыбилась так, что мужчины с трудом отводили горящие глаза.
Ещё через пару лет она крепко влюбилось в преуспевающего бизнесмена и развелась с Андреем. Новый муж открыл очередной ресторан и поставил её директором. Андрей часто навещал сына и видел, что Светлана счастлива. Позднее, в начале двухтысячных, они продали бизнес и уехали жить в Англию. С сыном Марком удавалось общаться только по телефону, и то редко.
Андрей извлёк хороший урок. Всех денег не заработаешь, и не стоит убивать свою жизнь изнуряющим трудом. Всегда найдётся кто-то богаче тебя. В результате стал меньше работать, установив среди заказчиков «лист ожидания», что, впрочем, вызвало обратную реакцию: «новые русские» записывались на полгода вперёд. Теперь он работал меньше, а получал больше. Появилась время на досуг, который он проводил в хороших ресторанах с приятными женщинами.
В 1997 году благополучно закончил институт и женился на Ирине. При заурядном лице у неё была исключительно красивая фигура точёной беломраморной статуэтки и роскошные иссиня-чёрные волосы. Но главное, у этой хрупкой женщины были железная воля, решительность и смелость, которой хватило бы на десяток мужчин. Возможно, причина крылась в её незаурядном жизненном опыте.
Восемнадцатилетней девчонкой Ирина влюбилась в шведа, работавшего в Санкт-Петербурге по контракту. Олаф казался сказочным заморским викингом, добрым, вежливым и могучим. Очертя голову вышла замуж и переехала в Стокгольм, где родила мальчика. Постепенно разобралась, что сожитель – полный козёл, таскающий её по саунам, на потеху друзьям. Когда проявляла несговорчивость, муж бил толстым телефонным справочником, умело, расчётливо, чтобы не оставлять следов на теле. Адвокат, к которому Ирина обратилась, объяснил, что без доказательств полиция ей не поверит, а после развода сына не видать, как своих ушей.
Тогда она решилась на отчаянную авантюру, которую готовила почти год как военную операцию, продумывая каждую деталь. В итоге тайно устроилась поварихой на российский рыболовный траулер и вывезла ребёнка, закопав его в контейнер с рыбой и укутав в одеяла с горячими грелками, чтобы не замёрз. Откопала в советских территориальных водах, по поводу чего на корабле был устроен праздник с салютом в честь отважных русских женщин.
Ещё много лет запах мороженой рыбы пробуждал в Ирине нечто дикое. Наверное, родовую память, зовущую грызть горло чужаку ради своего детёныша.
В Москве работала моделью для художников и растила сына Николя. Однажды позировала Андрею.
Он влюбился с первого взгляда, который вопреки литературным канонам утонул не в колдовских тёмно-зелёных глазах женщины. Нет! Андрея заворожили её ягодицы, округлые, точёные, той самой прекрасно выверенной формы. Это был идеал, стопроцентный, сказочный и неповторимый. Нежный розовый оттенок чуть загорелой кожи добил парня выстрелом в сердце.
Лишь потом он поднял взгляд, чтобы спросить разрешения потрогать чудо. Ирина удивилась, она не подозревала, что мужские ладони могут проявлять вежливость. И была потрясена, когда Андрей лишь провёл пальцами по плавной линии, почти не касаясь кожи. И никакого секса, грубых толчков, захватов и удушающих приёмов.
Они поженились через неделю, подкупив работника загса, удивив друзей и родственников. Ирина не слушала увещеваний мамы, опасавшейся, что импульсивность дочери вновь не доведёт до добра. Художники – народ не надёжный.
Удивительно, но, обладая эротичным телом, Ирина была абсолютно фригидна. Тяжёлый телефонный справочник, которым лупил её Олаф, начисто выбил либидо.
Она не отказывала, когда перед сном Андрей возбуждённо подкатывал под бочок. Но говорила:
— Начинай, я подключусь.
Потом действительно обнимала его, случалось, даже тихо стонала.
Иногда он спрашивал:
— Скажи, только честно, притворялась?
— Если честно, спала.
Художник — своеобразный экземпляр мужчины. Андрей восхищался женой, как произведением искусства. И относился к ней заботливо настолько, насколько антиквар бережёт свою лучшую вазу, а работник музея хранит уникальную картину. Он умолял не загорать, не поцарапать кожу, не носить тесного белья и покупал ей лучшую, безумно дорогую косметику.
Её фантастическое тело оказалось увековечено на многих работах Андрея, известность которого стремительно росла. Бабушка была права, когда говорила: «Сначала ты работаешь на авторитет, потом авторитет работает на тебя».
Однажды он получил заказ на десяток бронзовых композиций для частного парка.
Одну из них Андрей сделал на вечную тему соблазнения Евы коварным змеем. Искуситель обвился кольцами вокруг женщины, которая то ли от счастья, то ли от испуга замерла в невероятно сложной, но восхитительно красивой позе. Фигура не подчинялась законам равновесия и, казалось, вот-вот взлетит над землёй. Скульптор запечатлел тайну начала движения, как Леонардо нашёл секрет возникновения улыбки Джоконды.
Моделью была Ирина, подвешенная в костюме Евы к потолку студии для получения нужного эффекта. Её голова, бёдра, руки и ноги поддерживались мягкими шёлковыми подвесками, на которые Андрей извёл четыре простыни. В нужных местах проложил вату.
Глядя на замысловато выгнутую жену, он неожиданно испытал невероятное возбуждение. Подумал, что надо бы изучить японскую технику эротического связывания — шибари. Завершить мысль не успел, поскольку испытал острый и внезапный оргазм.
— Ты в порядке? – спросила Ирина, заметив покрасневшего и покрывшегося испариной мужа.
— Жарко.
Тут в мастерскую заглянул сын Николя, бывший в возрасте, когда мальчики испытывают глубокий интерес к устройству женского тела. Судя по расширенным глазам, он тоже испытал необычные чувства от вида распростёртой в воздухе мамы.
Андрей кивнул ему на формирующуюся из глины заготовку скульптуры:
— Ну как?
— Зашибись! – прокомментировал ребёнок. – Помощь нужна?
— Пока нет. Потом будем вместе бронзу плавить.
Мальчик с сожалением вышел. У них сложились хорошие отношения. Николяшка обожал нового папу и его мастерскую, где можно было лепить из глины всё что угодно, перемазаться с ног до головы, и за это не ругали. Андрею казалось, что у парня был талант, во всяком случае, он сохранил его первые работы для истории.
Проводив сына, Андрей быстро переодел шорты.
Когда вернулся, жена капризничала:
— Я устала.
— Терпи. Твоё тело будет украшать лучшие музеи мира.
— Меня бы очень украсила новая машина.
— Ну, это я тебе обещаю. Ещё чуть-чуть, пожалуйста.
Заказчик, увидев скульптуру, был потрясён. Только и сказал:
— Вы — гений!
Андрей скромно потупился. Он был доволен и похвалой, и огромными деньгами, которые заплатил щедрый заказчик, который к тому же рекомендовал его своим друзьям.
К тому времени Ирина увлеклась йогой. Занималась в студии, которая открылась в спортзале около метро. Пропадала там целыми днями. Влюбилась в тренера — красавца, умевшего поднимать энергию кундалини самым изысканным способом.
Стала вегетарианкой. Андрей тоже попробовал питаться травой да капустой. Чувствовал, что умирает без котлетки, самой маленькой, даже кусочка. Тарелка овсянки вызывала тупую ненависть. Ночами снились грядки с порослью куриных крылышек. Через месяц понял, что сельдерей, морковь и шпинат способны разрушить семейную жизнь, и вернулся к жареному мясу.
— Как тебе не стыдно есть животных? – упрекала жена. – Их убивали в мучениях. Они разумны, как человек.
— Но, любимая, салат тоже живой.
— Глупости.
— И разумный. Читал статью, что комнатные цветы различают людей, которые за ними ухаживают. Несчастный огурец боится быть нарезанным. Яблоко чувствует боль от твоих зубов.
— Не паясничай.
— Нет, правда. Чистить лук — всё равно что заживо ощипывать курицу.
— Ты совсем спятил. Говоришь ерунду. Не стыдно?
— Мне стыдно, — признался Андрей. – Но очень хочется кушать.
— Вегетарианцы не стареют, – применила Ира убийственный довод.
— Да, но они вянут.
Супруга обиделась.
Через несколько месяцев занятий жена пришла домой совершенно счастливая:
— Андрей. Поздравь меня. Я добилась оргазма!
Он смотрел на счастливое лицо женщины и не знал, как реагировать. Обычно люди признаются в измене не так радостно.
— Ты не понимаешь. Первый раз в жизни улетела на небеса. Наш тренер – он бог.
— Ира, успокойся. У нас же был секс. Ты вроде бы не жаловалась.
— Я терпела. Сейчас всё по-другому. Он сделал мне тантрический массаж. О господи! Это упоительно!
Андрей растерялся. Как поступить? Закричать? Отругать? Запретить посещать этот йогоэротический бордель?
Он сказал:
— Научишь меня этому искусству?
— Ты не поймёшь. Тот, кто убивает и ест меньших братьев, не постигнет любви.
— Но мне не нравится, что другой мужчина ублажает тебя. В конце концов, ты моя жена.
— Да, но не твоя рабыня. Моя душа свободна. И я имею право на собственное счастье. Тебя не интересуют мои чувства. Ты любишь не меня, а, как грёбаный грек Пифагор, любуешься моей равнобедренной жопой и биссектрисой, которая делит её пополам.
— Хорошо знаешь геометрию.
— Просто люто ненавидела в школе Пифагора с его штанами, равными во все стороны. До сих пор снится мне в кошмарах.
— Грек?
— Его штаны.
Теперь Ирина приходила домой с блаженной улыбкой на губах. Её мысли блуждали где-то в глубинах тантрического миросозерцания.
Андрею казалось, еще можно что-то исправить. Для восстановления отношений он увёз Иру в путешествие по райским тропическим островам. Отдых не задался. Ира психанула по ерундовому поводу и уехала одна, забрав кредитные карты и всю наличность. Всё было кончено.
Деньги на обратный билет пришлось клянчить у случайных знакомых. В лучшем случае давали десять долларов. Было невероятно унизительно.
Андрею хотелось растерзать жену, задушить, загрызть, зарезать и сплясать на похоронах.
Но вскоре возникло странное чувство вины, будто совершил сотню преступлений. Из двух сорящихся виновен тот, кто умнее и сильнее, а значит, мужчина.
Он вспоминал счастливые дни их любви, милые дурачества, только им понятные слова. Может быть, Ира права, и семья — это не взаимное рабство? И уж тем более не тюрьма.
Все говорят, что любовь и секс — разные понятия. Любовь – чувство не из этого мира, она делает человека сильнее духовно, но уязвимее физически. А на Земле правит закон выживания. Секс, наоборот, чисто земное, материальное чувство получения наслаждения.
Мало ли в чём можно находить удовольствие. В еде, например.
Он же не осуждал жену за увлечение вегетарианством. Не испытывал ревность, когда она ела свёклу, рассматривала, жевала, облизывала языком и красными от сока губами.
Но почему поиск счастья в сексе приравнен к побегу и должен караться выстрелом в затылок? Почему, всё что радует ниже пояса, табу?
Стало мучительно стыдно. Что происходит с любовью, когда люди расходятся, делаются ненужными друг другу? Почему внутри сердца, там, где только что цвела привязанность, возникает ненависть? Что заставляет хороших людей орать друг на друга, говорить гадости и бить по больному? Неужели нельзя сохранить собственное человеческое лицо? Или настоящее в нас – свирепый оскал, приходящий из далёкого рептильного прошлого, когда стая съедает ослабевшего сородича. Зверь рвёт когтями, человек ранит словом, но по существу это одно и тоже. Андрей не хотел был диким хищником.
Он понял, что, пытаясь распутать любовный узел, затянул его окончательно. Борясь с собственной духовной грязью, оставил Ирине квартиру, подписал развод и переселился в мастерскую.
Вновь судьба преподала ему урок: увлечения мужа и жены должны быть общими. Если жена любит йогу, изволь и ты задирать задницу к небу, изображая тянущуюся собаку. Увлекается тантрой? Найди точку «джи», чего бы это не стоило. Но если тебе нравится симпатичная соседка, то и жена должна находить в ней много волнующего.
Когда художник не доволен собой, его творческий потенциал растёт. Самодовольство убивает талант так же, как сытая обыденность. Возбуждённый создатель креативен и непредсказуем.
Мы не знаем, что заставило Всевышнего пятнадцать миллиардов лет назад сделать мироздание. Говорят, мир был сотворён словом. И это слово наверняка было эмоционально. В результате получилось то, что получилось.
Голодный и неприкаянный, Андрей просыпался по утрам в захламлённой мастерской, говорил короткую, но ёмкую фразу и творил, творил, творил. Он выиграл городской конкурс, персональная выставка с успехом прошла в Германии.
Слава росла, посыпались приглашения на интервью. Юные создания, избалованные всеобщим поклонением, всё чаще ночевали в его студии среди молчаливо наблюдающих скульптур. Как терпеливо они сносили замызганный топчан! Как мужественно взбирались на высоких каблуках по бетонным ступенькам, без всяких признаков ковровой дорожки! Только тот, кто видел ванну в мастерской Андрея, сможет понять, какой поистине великий подвиг совершали эти, казалось бы, хрупкие женщины. Их прекрасные глаза горели самоотдачей жён декабристов или христианских мучениц. Вот она – сила женского духа!
В мироздании во всём командует принцип колебаний. Математики называют это синусоидами. А простые люди очень точно определяют словами «то густо, то пусто». Творческий подъём пошёл на спад, и он почувствовал тоску по семейной жизни. В итоге женился третий раз.
Наташа приворожила неземным обликом. Увидев её впервые, решил, что перед ним утопленница или озерная фея. Её волосы, ресницы и брови светились цветом молока, а кожа казалась белой и прозрачной. Она загадочно молчала, лишь изредка отвечая просто, но необычно. Голубые глаза мерцали из таинственной глубины омута, куда затягивала тайна новой любви. Худая и невесомая девушка была на полголовы выше Андрея, если без туфель. А на каблуках парила где-то в недосягаемой высоте, где находились птицы небесные, ангелы и звёзды. Жила на улице Горького в шикарной квартире, доставшейся по наследству от папы-академика. Иногда устраивала вечеринки для богемы, на которой они и познакомились.
— Ты колдунья? – прямо спросил он.
— Папа звал меня Мелюзина, фея из древних легенд. Хочешь затянуться волшебной травой?
Андрей затянулся, увидел Авалон, магический чудо-остров, жить на котором легко и просто, если у тебя есть чунга-чанга, которая полагалась только тем, у кого есть меч эскалибр. Добыл оружие, после чего совершил много подвигов, о которых помнил смутно, кроме потрясающего секса с новой знакомой. Он тонул в её хрупком теле, умирал и оживал, благодаря загадочной магии водяной колдуньи.
Как водится, они поженились.
Постепенно тайны таяли.
Наташа росла без матери. Обожала отца, знаменитого учёного, который делал всё для дочери. Но папа внезапно умер, оставив её наедине с чужим, враждебным миром. Это было ужасно, потому что девушка не представляла, как существовать одной. Чтобы выжить, продавала антикварам оставшиеся в квартире дорогие вещи академика. На вырученное покупала веселящий порошок.
За год до встречи с Андреем её разум далеко ушёл от магистральной дороги в безлюдную чащу страшных видений. Там водились наглые призраки. Они гонялись за перепуганной девушкой, играли в футбол собственными головами и в конце концов долго насиловали её. Опытном путём выяснила, что призраки не любят джазовой музыки. Вот и устраивала вечеринки, где в изобилии были джаз, кокс и секс.
Андрей появился вовремя. Любой решил бы, что жена окончательно заблудилась в джунглях паранойи. И только любящий человек мог допустить мысль — наглые призраки могли иметь вполне реальное объяснение. Тем более что они не являлись, когда в квартире были гости.
— Ты никому не давала ключи?
— Не помню. А какое это имеет значение?
— Просто интересуюсь.
Он поменял замок на входной двери и поставил мощную задвижку с внутренней стороны.
В одну из ночей был разбужен явственным металлическим скрежетом. Шум шёл из прихожей. Подкрался к двери. Кто-то пытался открыть её. Осторожно выглянул в глазок. За дверью маячили двое. Различил приглушённые голоса:
— Замок другой. Может, выбить?
— Соседи услышат. Говорят, у неё муж появился. Думал, врут.
— Выходит, правда.
— Пошли. Жаль, хорошая была тёлка, с квартирой.
Больше «призраки» не беспокоили.
На всякий случай Андрей решил, что им лучше переехать в другое место, где ничего не будет напоминать супруге о прошлых событиях.
Казалась, жизнь началась с чистого листа.
Они смеялись и любили друг друга. Её щеки чуть розовели, и это воодушевляло. Любовь — живительный напиток.
Теперь надо было избавить супругу от болезненной привязанности к психотропным препаратам, тем более что та была готова бороться и поверила в себя.
«Я обязательно вылечусь!» — уверяла она нового мужа.
Наташа легла в клинику.
Медицина оказалась на высоте. Исцелённая от пагубной привычки жена очень похорошела. Андрей с восторгом встретил стройную неземную красавицу, светлую, как ангел небесный.
Спустя несколько счастливых дней выяснилось, что возник побочный эффект. В мозгу женщины что-то сломалось, и мир ей виделся мрачным кладбищем погибающей цивилизации. Пессимизм зашкаливал во всём. Целыми днями она сидела перед телевизором, положив перед собой разделочный нож.
— Что с тобой?
— Всё намного хуже, чем я думала, – отвечала Наташа, поднимая на него красивые холодные глаза. — Конец близок, но я не доживу.
— Успокойся. Всё будет хорошо, – успокаивал Андрей
— Кому? Знаю, что не мне.
— Может быть, тебе записаться в какой-нибудь анонимный клуб для людей с депрессией.?
— Его не существует. Никто не выжил, всех пожрала земля, даже умных и хитрых, – грустно шептала Наташа.
Она бесконечно читала единственную книгу — «Анну Каренину». Потом часами сидела, вытирая слезящиеся глаза.
— Думаешь о героине? – спросил Андрей.
— Героин – сильная вещь. Но я завязала.
Иногда он ловил её взгляд, полный тоски, как у несправедливо наказанного ребёнка. Однажды подумал, что это тоска по отцу, которого он так и не смог ей заменить. А может быть, здесь было влечение к смерти, о котором любят говорить психиатры.
Андрей стал бояться приходить домой, опасаясь обнаружить страшный конец любимой. Ночью ему снились сны, где жена у новогодней ёлки читала детские стихи, стоя на табуретке с петлёй на шее.
Он рассудил, что причиной всему бесцельное времяпровождение: не всем дано, подобно Будде, сидеть наедине со своими мыслями.
— Может быть, тебе пойти на работу? – предложил он.
— Давай попробуем. Работа придумана, чтобы у каждого была возможность убить и похоронить своё время. Это то, что нужно.
Наталью с восторгом брали в любую контору, если начальник был мужчина. Но быстро выгоняли, поскольку люди приходили в отчаяние от мрачной ангелоподобной женщины, предрекающий скорый и неминуемый крах фирмы. Осторожные сотрудники на всякий случай увольнялись, услышав пророчества об ожидаемом приезде налоговой полиции и группы захвата. Самое удивительное, что в большинстве случаев она оказывалась права.
На последнем месте она продержалась три долгих месяца, почти не разговаривая, чтобы невзначай не наговорить лишнего. Первые дни начальник просто любовался женщиной, как редкой белоснежной орхидеей, оказавшийся у него в приёмной. Потом предложил секс и получил ответ, что у неё месячные. На вопрос, когда закончатся, ответила: «Никогда. Я альбиноска, потому что вся кровь вытекла». Озадаченный руководитель отстал.
Андрей недоумевал, что же такого могла совершить Наталья, что её выгнали с записью в трудовой книжке: «Дура!»
Однажды она заявила, что разочаровалась в работе, семейной жизни, любви и хочет развестись: «Любви не существует. И ничего не существует. В мире живёт лишь липкая клейкая масса переваренной картошки». Потом вообще перестала разговаривать, заменяя речь единственным красноречивым жестом правой руки с поднятым вверх указательным пальцем.
Это был единственный случай, когда квартиру не надо было оставлять жене. Наташа вернулась на улицу Горького и через год умерла во сне от остановки сердца.
Андрей сделал вывод, что наркотики меняют мозг человека настолько, что супруга кажется инопланетянкой. Если ты не готов к межгалактическим бракам, то на наркоманке жениться не следует.
Он хотел спокойного, уравновешенного счастья. И получил его.
Людмила была тихой религиозной девушкой, милой, трогательной и душистой, с длинной русой косой, уложенной на украинский манер вокруг головы, огромными фиалковыми глазами и пухлыми губами. К окружающей реальности относилась снисходительно. На всё воля Божья. Если у Творца все травинки пересчитаны, все птички накормлены, то что уж нам беспокоиться? Её юная душа имела металлический стержень в виде веры, который ничто не могло поколебать. И на губах всегда играла архаическая улыбка, в которой присутствовали загадочность первомученников и порочность весталок. Это делало её вдвойне прелестней. Людмила, Мила, Милочка…
Она и сексом занималась старательно и неумолимо серьёзно, будто сдавала экзамен Всевышнему на способность быть хорошей женой и матерью. Наличие в их постели Господа вносило необъяснимое чувство извращённого группового секса. Андрей чувствовал, что не должен ударить лицом в грязь, и не халтурил. В итоге совместных стараний всё получалось настолько профессионально, хоть снимай в порно.
Жаль, что люди не умеют проникать в мысли друг друга. Каждый полагает, что понимает движущие силы поступков окружающих. На самом деле все видят во встречном только себя, потому что приписывают другому собственные думы. Но это так же ошибочно, как находить в животных человеческую логику. Ах, этот тигр улыбается, наверное, ему весело. А змея застыла, выходит, задумала что-то коварное.
Андрей смотрел по телевизору сюжет, о том, как один чудак в Индонезии приручил варана, одного из самых опасных животных планеты. Взял детёнышем, назвал Луфти, кормил с ложечки и вырастил в огромного мощного ящера. Зверь знал своё имя и охранял дом лучше любой собаки.
Мужчина рассказывал, что Луфти относился к нему по-человечески нежно. Лишь однажды случайно зацепил зубами, поцарапал кожу. Потом долго бродил за ним по комнатам с крайне виноватым видом: «Его глаза были влажные и грустные, казалось, он сейчас заплачет, как ребёнок, совершивший непростительную шалость».
Ведущий изобразил крайнюю степень удивления и принялся темпераментно втолковывать: «Вы совершенно не правы. Животное следовало за вами не из-за любви. Вараны имеют на своих зубах яд и, ранив жертву, могут сутками ходить следом, дожидаясь, пока та умрёт. Это чудо, что вы остались живы. Возможно, просто повезло, сработал природный иммунитет или рана была слишком мала».
Именно тогда Андрей первый раз подумал, что мужчина может не догадываться, какие мысли прячутся в голове жены, которая тоже всегда рядом, смотрит влажными глазами и спит бок о бок. Вдруг в ней говорит не любовь, а древний инстинкт, который требует не пропустить момента смерти кормильца и защитника?
Религиозность супруги делала её разум загадочным. Зачем она проводит столько времени в секте, внимает Учителю, поёт монотонные мантры и стучит в бубен? Что привлекательного в сходке усталых от земной жизни братьев и сестёр?
Он не возражал, но сам присоединиться не торопился. Успеется. Тем более что жена беременна, скоро родится ребёнок, а там и школа. Хочешь не хочешь, придётся посещать монотонные собрания, слушать откровения учителя и вносить пожертвования.
В назначенное время поехал с женой в больницу, чтобы помогать и соучаствовать.
Роды были сложными. У влагалища любимой места не нашлось, там собралось много медицинского народу. Муж был отправлен к изголовью, где гладил по голове орущую, как раненый бизон, Людмилу, стараясь, чтобы она не откусила ему палец. Сумел увернуться, когда хрупкая женщина отломала перекладину у железной кровати. Устал страшно, ноги болели, голова кружилась, вдобавок прищемил ладонь. В какой-то момент хотел отпроситься домой. Медсестра поняла его состояние и прошептала:
— Будьте мужественны. Я принимаю роды каждый день и не сбегаю…
— Вы Гиппократу давали…
— Не давала. Насмотришься — никому не дашь.
Но у всего есть окончание. Врачи тянули-тянули что-то невидимое, но упорно не желающее вылезать и наконец вытянули.
Существо было сине-зелёное, с огромной головой. Оно злобно оскалилось, обнаружив перед собой папу, и с угрозой заорало заклинание на незнакомом языке. Андрей испугался. Показалось, что доктора спрятались в дальнем углу, а медсестра пытается всучить ему злобного инопланетянина из фильма ужасов. Решил, что при следующих родах будет сидеть дома и грызть ногти в ожидании звонка. Потом приедет с букетом.
Сын, которого назвали Игорем, оказался вполне симпатичным малышом. Андрей с удовольствием возился с ребёнком и чувствовал себя в уютном, благопристойном семейном раю. Тем более что Мила очень похорошела.
В дом зачастила её мама, такая же религиозная и тихая, как и дочь.
Тёща вела себя разведчицей в логове врага: незаметно и тщательно изучала дислокацию. Она подозрительно обнюхала квартиру зятя, обнаружила портреты бывших жён и тихо, но яростно принялась что-то втолковывать Людмиле.
Андрей постарался не прислушиваться к чужой беседе, но волей-неволей услышал несколько нелестных эпитетов в свой адрес. Самым невинным из которых было «антихрист».
Дочь со спокойной кроткостью улыбалась, гладя влажными и грустными глазами невинного ребёнка.
Тёща взяла на себя заботу о внуке, стараясь не допускать его к рукам отца. Она пела молитвы вместо колыбельных, регулярно окуривала квартиру от нечистой силы.
Андрею показалось, что в доме завёлся очень набожный дьявол.
Однажды, вернувшись с проповеди, Мила заявила:
— Давай поговорим.
— Что-то случилось?
— Андрей, только не сердись. Хочу поговорить о деньгах.
— Ну, слава богу. А то я уж подумал, что у тебя завёлся любовник.
— Не говори глупости. Ты много зарабатываешь и мог бы принести людям пользу.
— Пресвятая Милочка, понимаешь, я простой грешник, которому нет дела до человечества. Я могу даже вывесить плакат перед домом: «Голосую только за себя, жену и ребёнка!»
— Тебе всё шуточки.
— Я люблю тебя крайне серьёзно. И готов доказать прямо сейчас.
Милочка охнула, подобно своей маме:
— Только глупости на уме. – Она мило покраснела. Потом вдруг обернулась к тёмному коридору и громко произнесла: — Мама, мы заняты!
Послышались торопливые удаляющиеся шаги. Как она догадалась, что тёща подслушивала?
Милочка перевела ласковый взгляд на мужа:
— Наша община строит «город Солнца» в Сибири. Ты бы мог быть спонсором.
— Не мог бы.
— Почему?
— Что-то душит и сжимает грудь. Наверняка жаба. Сколько денег надо?
— Тысяч двести.
— Долларов?
— Конечно.
— Ух, как душит! Прямо не могу вздохнуть.
— Не в деньгах счастье.
— Верно. Но несчастье — в их отсутствии.
— Андрей, ты слишком привязан к миру вещей.
— Я в нём живу. Когда соберусь на тот свет…
— Будет поздно. Сейчас нужно зарабатывать Царствие Божье.
— Ну, думаю, лет пятьдесят у меня еще есть. Знаешь, когда предлагают что-то купить и говорят: «Срочно, времени нет», обычно жульничают.
— Ты считаешь, что я тебя обманываю.
— Минуту назад, признаюсь, была мысль.
— Эта тебя не красит.
Строгость в её взгляде возбуждала. Андрей представил, что она будет вытворять через пару часов в постели. Засопел, вздохнул и наконец сказал:
— Увы. У меня есть только один выбор – покаяние.
— Опять шутишь.
— Грущу, представляю епитимию, которую получу. По жопе? Больно?
— Тебе нет дела до несчастных и обездоленных?
— Виноват.
Он обнял её тёплые плечи. Ласково провёл пальцами по золотистому пушку у шеи.
— Плохо. Господу это не понравится, – подвела итог жена с милой, доброжелательной улыбкой.
Андрею вдруг показалось, что перед ним ящер Луфти, который ждёт что-то ведомое только ему. Он вглядывался в знакомые фиалковые глаза и видел в них только любовь. Но кошки скребли на душе плюшевыми лапками с острыми когтями.
Жена его поцеловала. Почувствовал, какие сухие и горячие у неё губы.
— Родная, ты на меня не сердишься?
— Ты мой муж. Любимый. Поступай, как считаешь нужным.
— Мне кажется, самое время покуситься на чью-то честь. — Андрей блудливо оглянулся в поисках бдительного ока вуайеристки-тёщи.
Милочка улыбнулась своей загадочной улыбкой и тихонько взвизгнула.
Когда час спустя она заснула, её лицо было безмятежно-радостным. Она тихо мурлыкала во сне, как удовлетворённая жизнью киска. Может быть, ей снился «город Солнца», где не было страданий, а лишь безмятежное счастье для всех. Бесплатно, за его деньги.
Он не смыкал глаз, уговаривая себя, что ничего страшного не произошло. Хотя что-то внутри отчаянно тосковало. Рядом с ней, такой чистой и светлой, он казался себе духовным уродом. Словно у него вырос хобот или еще какая-то крайнее непривлекательная деталь. В итоге заснул с болью и томлением. Что-то внутри сломалось.
Тёща, конечно, была в курсе его отказа способствовать святому начинанию. Теперь она постоянно глядела на него изумлённым взглядом посетителя зоопарка, который первый раз увидел крокодила.
Жена любила таким, как он есть: жадным, безразличным к чужим страданиям, бездуховным атеистом и грешником.
Он страдал от чувства собственного несовершенства. Но ничего не мог с собой поделать. Зачастил ночевать в мастерской, где испытывал ощущение греховной свободы и даже несколько раз переспал с натурщицами.
Тёща выследила и наябедничала.
Мила не попрекала его, но он видел, как ей больно. И от этого делалось еще тоскливее. Он боготворил Милочку, уважал её мать. Но как трудно жить бок о бок со святыми!
Как-то, приехав с работы, обнаружил жену в белом подвенечном платье с распущенной косой. Русые волосы подали до талии. Неземная красавица поцеловала его в плохо выбритую щеку:
— У нас гость, Сияющий брат Владимир. Хочет с тобой поговорить.
Андрей был проведён в комнату, где из-за стола поднялся большой, по-мужски красивый человек в элегантном тёмном костюме.
Рука гостя была крепкой, кожа холодной и сухой, будто посыпанная тальком.
— Апостол Владимир Тимофеевич.
— Апостол – это звание?
— Фамилия. Звание у меня полковник.
Гость не улыбнулся. Похоже, он не смеялся с рождения и не собирался отступать от привычки. Полез в карман, достал и раскрыл перед лицом удостоверение.
Андрей вздрогнул. Вот с каких вершин явился небожитель. Решил уточнить:
— Выходит, на Дзержинке служите?
— В Кремле.
Голос Владимира Тимофеевича был густой с приятной хрипотцой.
Жена засуетилась:
— Вот, брат Владимир торт принёс и коньяк для вас, мужчин.
Тёща сидела в полуобморочном состоянии, восторженно глядя в пространство перед собой.
Выпили за знакомство. За веру. За Президента и Отечество. Когда коньяк кончился Милочка принесла чай.
Владимир Тимофеевич говорил о доброте, о любви, о нестяжательстве. Затронул тему патриотизма. Рассказал о международном положении. Коснулся проблемы детской смертности, перенаселения, недостатка питьевой воды. Но это было не главное. Главным были глаза любимой, которыми та смотрела на гостя. Фиалковые глаза невинной девушки, которая влюблена по уши.
Андрей совсем затосковал. Почти не говорил, лишь кивал и в конце концов задремал, убаюканный уверенным баритоном гостя.
— Вы меня слышите?
Он очнулся:
— А?
— Что скажите?
— Денег не дам.
Он уже понял, что лишний среди этих святых и бескорыстных людей.
Жена сама подала на развод. В этот раз всё решалось без него, только по воле Божьей. Даже квартиру сектанты легко отобрали через суд, хотя он и так бы отдал.
В очередной раз переселившись в мастерскую, Андрей сделал вывод, что религия похожа на наркотик. Мозг фанатика непознаваем и непостижим так же, как и его бог. Он не стал упёртым атеистом, но к любой религии относился с осторожностью. Единственное, во что верил свято, была старая чугунная батарея, что шпарила в углу мастерской. Молитва рядом с ней приносила немедленную и безоговорочную удачу. И касаться её следовало только левой рукой, у чуда мелочей не бывает.
Он вообще вдруг поверил в приметы. Упала вилка – придёт гостья и всё закончится постелью. Встретил на улице женщину, неважно с пустым ведром или полным, — будет секс. Чёрная кошка перебежала дорогу – ночь окажется нескучной. Ржавый гвоздь у тротуара – к эротическому приключению. Когда нашёл у входа в мастерскую монету – понял, что скоро женится.
Пятая жена привлекла дикой животной силой, которую он воспринимал, как эротизм. Здесь ощущалась загадка, поскольку Мария была страшна как смерть. Человеческий мозг способен на неожиданные ассоциации. Лицо походило на африканскую маску и почти не имело мимики. И это вводило Андрея в сексуальный столбняк. Она казалась ожившей скульптурой или фантастическим персонажем японского театра, где на лицах актёров лежит толстый слой грима. У неё было сильное тело дикого существа, гибкое, эластичное. Мышцы упруго играли под смуглой кожей, покрытой множеством шрамов. Загадочные татуировки осеняли спину и живот.
Детство девочка провела в постоянных приключениях на Чёрном континенте без матери, лишь с путешественником-отцом. Тот работал то ли шпионом, то ли дипломатом. Скорее всего, и тем и другим. Походил на здоровенного и дочерна загорелого Деда Мороза и ударом кулака мог заставить любого людоеда стать вегетарианцем. Они болтались по джунглям, ездили на пирогах, спали в гамаках. Машу кусали змеи, скорпионы, пауки, ядовитые мухи и бесчисленные полчища москитов. Её пытались съесть людоеды и львы, топтали носороги, душили питоны.
Но каким-то чудом она выжила.
В шесть лет бегала по саванне с персональным, острым, как бритва, мачете и каждому было понятно: обидеть девочку легко, но убежать будет трудно.
У отца было необычное хобби. Он дружил с туземными колдунами и учился искусству превращения в леопарда. Европейцу это кажется дикостью. Но в Африке люди убеждены, что хороший колдун способен на многое.
Андрей зачарованно слушал её бесстрастные рассказы. Почему-то верил своей жене. Может быть, сказывалась её странная внешность, от которой веяло незнакомой и таинственной мистикой. Как-то спросил:
— Что умеет колдун?
— Оживлять мёртвых, — привела пример Маша.
— И твой отец это тоже умел.
— Да, – просто сказала она.
Андрей чувствовал, что от слов жены веет жутью. В воображении маячили ожившие трупы. Синяя кожа в пятнах, вылезшие глаза, скрюченные пальцы со следами могильной земли под ногтями…
— И ты видела таких людей?
— Конечно.
— На кого похожи, на зомби из фильмов ужасов?
— Ерунда. Обычные люди. Как мы с тобой. Просто лишь частично живы, а отчасти мертвы.
Неприятный холодок прокрался в живот, погулял по рёбрам и улёгся между лопаток.
Андрей поспешил сменить тему:
– А твой отец? Он научился превращаться в леопарда?
— Точно не знаю. Уверял, что с каждым днём получается всё лучше. Иногда появлялся с куском пятнистой шерсти на груди и между лопаток. Мне приходилось брить. Потом его уши заострились и обросли густым мехом. Глаза стали как у кошки, а седые усы клоками росли в стороны. Однажды он просто исчез в джунглях.
— Совсем озверел?
— Наверное. Думаю, папе сейчас хорошо. Бродит где-то на сильных лапах с очаровательной самочкой, жрёт оленей и не хочет возвращаться к людям.
Маша свернулась клубком на диване, положив голову на колени мужа. Потом её тело начало разворачиваться гибкой змеёй, и она потянулась, превратившись в звенящую струну. Андрей озверел от приступа похоти. Он неуклюже занял господствующее положение над женой, которая приняла его вес, словно пушинку. Обняла, заплела сильными ногами, вобрала в себя, как пересушенная почва саванны жадно вбирает тропический ливень.
Однажды он обнаружил на затылке у Марии спрятанный под волосами глубокий шрам:
— Что это?
— Папа сказал, меня схватила горилла. Я не помню.
— Чудо, что выжила.
— Я невероятно живучая.
С этим Андрей был согласен. Маша никогда не болела, даже обычным насморком. Однажды удивила признанием, что ни разу в жизни не была у врача.
— Но тебе же надо пройти обследования.
— Зачем? Я абсолютно здорова.
И правда зачем здоровому человеку искать проблемы? Медики пропишут кучу ненужных таблеток, будут пичкать до тех пор, пока действительно не возникнет необходимость в лечении. В словах «врачи» и «враги» разница в одну букву.
Вспоминая рассказ супруги про превращение отца в зверя, Андрей задумывался, если бы из тысяч историй об оборотнях хотя бы одна была документально доказана, это означало бы, что клетки человеческого тела способны практически мгновенно перестроить свою структуру. Тогда всю современную медицину можно было бы отправить на свалку.
Когда позволяла нервная система, Андрей слушал рассказы о бурной молодости Марии. Приключений в её жизни хватило бы на несколько романов.
После исчезновения отца девушка уехала в Латинскую Америку. Вышла замуж за индейца, промышлявшего разбоем и торговлей краденого. Участвовала в нескольких войнах, владела капоэйра, каратэ и рукопашным боем. Стреляла из всех видов оружия и метко кидала ножи любой конфигурации. Однажды осознала, что война и индейцы её достали, и уехала в Лондон, где душа в душу жила с группой лесбиянок. Потом решила в очередной раз сменить ориентацию и жизненные ориентиры. Приехала в Москву и вышла замуж за скульптора Андрея.
Ночь с Машей была похожа на битву с диким леопардом, суровую, беспощадную, не оставляющая никого в живых. Они заживо сдирали друг с друга шкуру, неистово совокуплялись, рыча так, что соседи вызвали священника. Мол, в доме завелась нечистая сила.
Святой отец пришёл в ужас, услышав доносящийся неведомо откуда потусторонний вой. Поспешно перекрестился, скороговоркой произнёс молитвы над вылитой в миску водой из чайника. Затем окунул в ёмкость метёлку и принялся неистово брызгать на стены.
На мгновение страшные крики затихли, окроплённые демоны призадумались над собственной греховной сущностью. Но тут завывания возобновились с пущей яростью. Теперь к ним добавились грохот, стук и скрежет, адское воинство рвалось в квартиру. Священник опрокинул на себя миску с чудодейственной водой и сбежал, не забыв забрать причитающееся за экзорцизм вознаграждение.
Андрей похудел и приобрёл безумный блеск горящих глаз. Стал носить шаровары с ярким орнаментом и ермолку. Его скульптуры приобрели шик гениального безумия.
Однажды Мария попросила:
— Хочу рисовать джунгли. Научишь?
— Попробуем.
Андрей выделил жене уголок в мастерской, передвинул несколько гипсовых статуй и даже подмёл пол.
Оказалось, что учить ничему не надо. Женщина схватывала на лету и уже к вечеру сделала два наброска. В них было неистовство. Мазки и линии наползали друг на друга. Деревья казались сплетёнными гигантскими змеями. Похороненная цивилизацией архаическая энергия бушевала, выплёскиваясь из плоскости картин в живой мир. Рисунок был слаб, но какие удивительные цвета и сколько экспрессии!
Каждый день Маша с каким-то истеричным упоением воплощала безумную, живую душу леса. Десятки необычных картин наступающей армией заполняли студию.
В её живописи было что-то магическое, завораживающее и пугающее одновременно. Андрею виделись чьи-то горящие глаза, притаившиеся в суматохе линий. Слышались крики странных птиц, рёв невиданных животных. Эти странные рисунки включали в его разуме давно забытую зону детских страшилок. Воображение принималось создавать чудовищ, лишь до поры не видимых зрению, но отлично различимых в темноте.
Однажды показал картины жены приятелю, маститому художнику с репутацией гения, хоть и со сдвигом.
Тот долго разглядывал работы, которых к тому времени накопилась изрядно, а потом сказал неожиданное:
— Тебе не страшно быть с ними наедине в студии?
— Наверное, нет.
— А я бы не смог. Кажется, что из глубины холста что-то рвётся к нам в мир.
— Недоброе?
— Оно никакое. Ни доброе, ни злое. Безжалостное, дикое, доисторическое.
Андрей решил, что над этим следовало бы подумать. Понаблюдать, разложить по полочкам. Но тут в его жизни стремительно возникла цепь странных событий.
Первым, как будто безобидным явлением был синий «форд»-микроавтобус с тонированными стёклами, который принялся день за днём парковаться у его мастерской.
Большинство стоящих рядом машин было знакомо. Вишнёвый джип принадлежал Василию, художнику, студия которого была в противоположном крыле здания. Чёрный «мерседес» с претензией на роскошь оставлял Ашот, владелец двух продуктовых киосков на углу. Гламурная красотка Вероника, по слухам любовница какого-то олигарха, парковала свой новенький красный «лексус». Собственно, случайных машин не было.
Андрей не мог объяснить, почему испытывал тревогу, глядя на затемнённые окна незнакомого автомобиля. Ему казалось, что видел похожую машину то ли в фильме, то ли во сне. Он не разу не заметил ни водителя, ни пассажиров, хотя ночью «форд» исчезал, чтобы появиться рано утром на следующий день.
Но эту загадку пришлось выкинуть на край сознания, поскольку появились новые хлопоты. Старый приятель, который держал модную художественную галерею, предложил устроить персональную выставку:
—Будет здорово поставить твои скульптуры и картины Маши вместе. В вашем тандеме есть своё безумие. Публика это любит.
Галерея располагалась на территории бывшего московского комбината вин.
Почти двести лет назад здесь открыл пивоварню немец-купец, к концу 19-го века возникла крупнейшая в Москве винодельня. Из Крыма привозили сырьё — бродивший в бочках виноград.
После революции большевики экспроприировали производство. И принялись выпускать красную отраву, удовлетворяющую невзыскательные потребности алкоголиков города. Трудно сказать, сколько народу полегло от жидкого яда, но мстительные духи погибшего пролетариата повадились пугать ночами сторожей.
В 2007 году предприятие закрыли и образовался огромный пустой квартал – призрак с бесконечными катакомбами, сохранившими вяжущий запах вина.
Краснокирпичные корпуса смотрели в пространство разбитыми окнами. Робкое московское солнце зыбкими лучами отражалось от стен, пятна света плясали на полу, словно в бассейне с водой. Гулкое эхо от любого шороха налетало с разных сторон на случайного посетителя, как толпа воришек карманников на праздного туриста. Даже бомжи боялись там селиться.
На короткий период бандиты, насмотревшись боевиков, повадились устраивать в цехах разборки. Эхо красиво отзывалось на звук выстрелов. Не хватало только грустной мелодии из «Крёстного отца». Но выяснилось, что место приносит несчастье. Суеверие – серьёзная сила.
Квартал вымер окончательно. И тут кому-то из руководителей города пришла идея отдать район художникам, мол, они на короткой ноге с нечистой силой. Удивительно, но идея прижилась.
На открытии выставки Маши и Андрея был устроен фуршет, проходивший по заведённому ритуалу. Публика ела и пила, завистливо восхищалась, сплетничала, флиртовала. Журналисты с привычным безразличием изображали жгучий интерес. Критики лелеяли в душе убийственные комплименты. Девушки сбивались в хищные стаи, чтобы окружить и съесть зазевавшегося олигарха. Наиболее опасные действовали в одиночку. Приглашённые звёзды скучали.
Из мельтешащей толпы появилась миловидная дама средних лет. Представилась Оксаной. Весьма квалифицированно похвалила зрелое мастерство Андрея и неожиданную экспрессию работ его жены.
Новая знакомая много путешествовала по миру. Была в Амазонии, на острове Пасхи, добиралась до Антарктиды. Она интересно рассказывала, заразительно смеялась и в итоге напросилась на экскурсию в мастерскую.
В назначенный день, ожидая визита, Андрей выглянул в окно. Загадочный синий «форд» стоял на своём месте. Но вдруг боковая дверь микроавтобуса распахнулась, и из машины поспешно вышла Оксана, одёрнула юбку и двинулась ко входу.
Андрею показалось, что он не дышит. Спину обдало холодом, сжало подреберье, а по коже бежали мурашки. «Тревога! — трубил в мозгу какой-то паникёр. — Что за чертовщина!» Впрочем, Мария уже впускала гостью. Весёлые женские голоса приближались.
В руках у жены красовался огромный букет кремовых роз. Она приветливо улыбалась.
Оксана восторженно оглядела мастерскую и вручила главе семьи коробку с коллекционным коньяком:
— Как у вас здесь здорово! Я видела сотни студий, но ваша – что-то особенное. Гениальность чувствуется сразу и во всём. Ну покажите ваши работы, расскажите. Мне не терпится их увидеть.
— Открой коньяк, — попросила Маша. Она принесла три пузатых бокала.
Привычное мужское занятие отвлекло. Беспокойство ушло на второй план, хотя где-то в глубине его разума по-прежнему мигала красная лампочка, подавая сигнал бедствия.
Почему мы не слушаем собственное тело? Надо верить инстинктам, и не только половым. Наши мысли лишь верхушка айсберга. А в глубине миллиарды клеток реагируют на видимый и невидимый мир вокруг и подают нам сигналы. Вот кольнул и дёрнулся палец, полыхнул лоб, тело почувствовало жар или, наоборот, озноб, на мгновение закружилась голова, потемнело в глазах. Каждое действие организма что-то значит, а мы пренебрежительно отмахиваемся. Поболит – перестанет.
Андрей сделал глоток, и они пошли вдоль ряда скульптур. Он рассказывал что-то, шутил. Женщины смеялись. А перед глазами, как в кошмарном сне, виделась распахивающаяся дверца микроавтобуса, где в туманном сумраке прятались призраки.
Услышал слова:
— Вот мои ранние картины. Здесь я еще ничего не умею.
— Не скажите, — возразила гостья. – Эти джунгли как живые. Так может нарисовать только тот, кто хорошо их знает. А что это за холмик в лесу?
— Могила…
Оксана остановилась, разглядывая картину:
— Точно могила. И табличка есть. Но надпись смазана.
Мария вдруг внимательно посмотрела на гостью. Андрею показалось, что во взгляде возникла враждебность:
— Рисую по ассоциативной памяти. Иногда руки сами изображают что-то забытое или даже незнакомое. Совсем не помню это место.
— Слышала что-то подобное от многих художников. В этом магия рисунка. Он позволяет заглянуть в подсознание творца.
— Да-да, – рассеянно отвечала Маша. Кажется, она не слышала, что ей сказали.
Андрей вновь наполнил бокалы:
— Это ваша машина у входа?
— Какая?
— Синий «форд».
— Знакомый подвёз.
— Я её здесь часто вижу.
— Так мой приятель живёт где-то рядом. Наверное, и паркует здесь.
Объяснение оказалось самым обычным. Но Андрей почему-то не поверил. Он заметил, что супруга внимательно следила за разговором.
— В жизни столько совпадений, — наконец сказала она.
— Необъяснимых на первый взгляд, – с улыбкой поддержала Оксана.
— А на второй? – спросил Андрей.
— Всё тайное становиться явным.
— Вы любите загадки? – спросила Мария.
— Я их разгадываю.
— Неужели нет таких, которые вам не по зубам?
— Есть. Особенно те, которые наука не может объяснить и поэтому объявляет шарлатанством.
Андрей вдруг почувствовал, что в воздухе заискрило напряжение. Слова ничего не значили. Речь шла о чём-то совсем ином. И казалось, женщины понимают намного лучше его суть фраз. Он подумал, что вряд ли Оксана будет приглашена сюда ещё раз.
— Давайте сыграем в крэббл, – предложила Мария, уводя беседу в сторону.
Игра — удобный способ занять гостей, когда разговор перестаёт радовать хозяев.
Андрей нарезал ветчину и долил коньяка. Поначалу всё шло самым обычным образом, на поле появлялись знакомые слова. Но вдруг гостья составила из фишек странное слово: «Ошмалех».
— Что это значит? – спросил Андрей.
— Заклинание африканских шаманов, – ответил Оксана.
Мария молчала, тяжело дыша.
— Нет. Это не считается, – возразил Андрей.
— Почему?
— Ни почему, – вдруг заявила Маша и перевернула доску. – Всё! Я устала и пойду спать.
Она демонстративно рванулась в соседнюю комнату. Андрей понял, что дружбе между женщинами пришёл конец.
— Мне тоже пора, – засобиралась гостья.
Андрей проводил Оксану до подъезда. Синий «форд» ждал с включённым двигателем. Затемнённые окна не позволяли разглядеть водителя.
— Спасибо за вечер. У вас всё оказалось даже интереснее, чем я ожидала.
— Извините, у неё, наверное, разболелась голова, – вяло соврал Андрей.
— Понимаю.
Задняя дверь распахнулась. И вновь почудилось, что в темноте салона мельтешили призраки.
Утром выяснилось, что Мария исчезла. Она не взяла вещей, денег, чемоданов. Просто, когда он проснулся, жены не было, телефон не отвечал.
Через три дня отправился в милицию. Заявление приняли, хотя и неохотно.
– Может, к любовнику сбежала? – предположил участковый. – Надо подождать хотя бы недельку. В больницы звонили?
Андрей кивнул. Он понимал, что произошло что-то за пределами человеческого понимания. И Оксана к этому как-то причастна. Тем более что и её телефон молчал. Да и синий «форд» перестал парковаться перед домом.
Через месяц Андрея вызвали повесткой. Разговор с самого сначала сложился плохо. Незнакомый майор настойчиво выяснял, не бил ли он жену, не было ли ссор. Через десять минут стало понятно, что именно его подозревают в убийстве супруги.
— А что, найдено тело? – рискнул предположить Андрей.
— Значит, знаешь, что есть труп, — констатировал следователь. – Всё, фраер. Пора тебе колоться, понимаешь.
— Я ничего не знаю. Просто подумал.
— Слушай, ты мне надоел. Врёшь, изворачиваешься, как дерьмо на сковородке. Пиши чистосердечное признание. И так всё ясно.
— Что ясно? Мне ничего не ясно.
— Вот напишешь, и сразу разберёмся.
— Я никого не убивал. Сам пришёл с заявлением месяц назад.
— Все приходят. Сначала зарежут бабу, в лесу закопают или на стройке. А потом в милицию бегут. Помогите! Пропала любимая!
Вдруг из соседнего помещения раздался вой. Кричал человек. Андрей вздрогнул. Он понял, что попал…
— Пиши, сука! – настаивал майор.
— Чего писать? Я же всё рассказал.
— Где закопал? В лесу?
— Вы с ума сошли?
— Семёнов! – внезапно заорал майор.
Дверь в соседнюю комнату распахнулось. На пороге стоял гигантский парень, наверное, метра два ростом, с лицом закоренелого маньяка-убийцы. Душегуб с пьяной лихостью облокотился на притолоку. Кителя на нём не было, лишь белая рубаха, щедро вымазанная красным. Запахло спиртным. В руке у парня красовалась начатая поллитровка.
— Вот, Семёнов, закончишь с тем подопечным, примешься за этого. Лады?
— А то.— Маньяк подмигнул Андрею и одним глотком осушил бутылку. Его руки были залиты кровью. – Позовешь, начальник.
Дверь захлопнулась.
Андрей почувствовал безумный страх. Сердце исступлённо колотилось, в висках шумело. Сейчас ужасный Семёнов возьмёт его в оборот, и уже ничего нельзя будет сделать. Маньяк не станет слушать, ему не нужны показания или признания. Садист наслаждается своей властью и не успокоится, пока не сделает из него инвалида.
— Всё скажу. Только не надо туда! – Голос сорвался. Он мотнул головой в соседнюю комнату.
— Молодец. Так бы сразу. Колись, как было.
— Вы диктуйте. Я напишу. И подпишу.
— Что значить «диктуйте»! Мне правда нужна, понимаешь.
— Я не знаю, как правильно. Убил? Закопал в лесу? Может, расчленил?
— Хватит лепетать. Что у вас случилось?
— Спали, а утром её нет. Ой, извините. Утром убил. Или ночью? Как скажете.
Андрей чувствовал, что теряет сознание.
Он пытался взять ручку, но пальцы тряслись и никак не удавалось её схватить. Наконец зажал в кулаке.
Очнулся оттого, что майор тряс его за плечи:
— Эй, не улетай. Выпей воды.
Зубы стучали о стеклянный бокал. Сделал несколько глотков.
— Подпиши протокол и вали домой.
Андрей решил, что ему послышалось. Но майор не орал и говорил нормальным тоном.
— Извини, парень. Сам посуди, надо было тебя проверить. Как еще узнаешь, врёт человек или нет?
— А Семёнов?
— Спектакль это. Краска у него на руках да вода в бутылке. Но работает, понимаешь.
— Я… Я клянусь, не убивал.
— Да вижу. После Семёнова правда сразу наружу лезет. Талант он. Хотел в театральное поступать, не взяли. Вот у нас на дознании работает. Читай и улепётывай. Тут написано, что не знаешь, где жена, ссор между вами не было. Родственников у неё нет. Правильно?
Андрей кивнул. Допил воду в стакане.
— Тут еще… — вдруг вспомнил. – К нам вечером заходила в гости женщина странная.
— Чем странная?
— Следила за мной кажется. У неё «форд»-микроавтобус.
— Номер машины. Имя, фамилия женщины.
Андрей написал на бумаге. Следователь сноровисто вписал в протокол.
— Ничего еще не всплывает?
— Нет.
— Если припомнишь, что получал письма с пляшущими человечками, позвони.
— Да, конечно.
В голове была удивительная пустота. Наверное, отзовётся эхо, если покричать.
— Через недельку зайду? – то ли спросил, то ли сказал майор.
Он действительно зашёл в мастерскую в конце месяца. Уважительно осмотрел скульптуры.
— Чай будете?
— Да, только без сахара.
Андрей вытащил маленький столик, заварил чай, положил горку сухарей с изюмом, печенье:
— Торта, увы, нет.
— Не ем сладкого. Диабет, проклятый… — пожаловался майор и спросил: — От вашей жены нет новостей? Не звонила?
— Нет. А стало что-нибудь известно?
— Кое-что. Знаете, Андрей… забыл, как вас по отчеству.
— Можно без отчества.
— Знаете, Андрей. Вы хороший человек. Так всегда бывает, что нормальные люди попадают в ненормальные истории.
— Всё так плохо?
— Нехорошо. Я бы совершенно неофициально посоветовал вам уехать в отпуск. Лучше за границу. На месяц-другой. Или на полгода. Есть такая возможность?
— А что случилось?
Майор помялся. Допил чай. Встал:
— Видите ли… Мы подали запрос по паспорту вашей супруги.
— И что?
— Выяснилось, что Мария умерла в Африке в пятилетнем возрасте. Есть официальное заключение, фотография могилы.
Майор полез в карман и достал карточку. Андрей уже знал, что на ней увидит. Так и есть. Тот самый могильный холмик с неразборчивой надписью.
— Что-то показалось знакомым?
— Это место есть на картине Маши.
Следователь вздохнул:
— Ну вот, всё делается еще запутанней. Прямо роман, понимаешь…
— Кто же моя жена?
— Не знаю.
— Оксану нашли?
— Знаете, Андрей, вы живёте в загадочной пустоте. Оксаны Юрьевны Окуневой с указанными вами приметами не существует, её телефон не работает, а номер мироавтобуса-«форда» принадлежит совсем другой машине. Так-то так, понимаешь…
— Что всё это значит?
— Понятия не имею. Делом занимаются более компетентные товарищи.
— Вот как.
— Пока вам не закрыли выезд, езжайте-ка отдыхать, куда-нибудь подальше. Разберутся без вас, а то еще влипните не за грош.
После ухода следователя Андрей долго сидел в стареньком разбитом кресле. К умным советам надо прислушиваться. Что-то внутри него говорило, что жизнь подходит к новой фазе.
Множество ниточек его судьбы оказались связаны в давно задуманный кем-то узор. Всё перипетии биографии, все разнообразные порывы и увлечения, все случайные и неслучайные встречи стали лишь мазками единственно возможной картины. Допустимо ли здесь было что-то поменять, исправить, перерисовать? Вряд ли. Всё равно как подкрасться и шлёпнуть краской по холсту работающего художника. Без скандала не обойдётся. А если этот художник Господь Бог?
Вот и ложатся точки и линии строго на своё место. Жизнь самого невзрачного человека – полотно, шедевр, рождённый не тем, чей образ на холсте, а тем, кто животворил изображение.
Картина биографии Андрея приближались к совершенству. Может быть, тот, кто создавал её, заканчивал работу. А возможно, всё было сформировано данным-давно, пятнадцать миллиардов лет назад, вместе с Сотворением мира и теперь лишь проявляло себя.
Музыканта влекут звуки, поэта – слова, математика – цифры. Андрея звала любовь.
Зов был неземной, он затягивал как затягивает водоворот зазевавшегося пловца.
Что впереди? Тоннель влекущий в темноту? Или новая стремнина неистового потока жизни?
А вдруг его призывал Бог, непознаваемый и неисповедимый, поскольку ни перед кем не исповедуется и творит что хочет.
Вот и сейчас: закончил Всевышний свои важные дела, заскучал, вспомнил про Андрея и решил сделать что-то для души, от безделья.
Осчастливит наследством? Новым браком? Выигрышем в лотерею или смертью, наконец? Всё возможно.
Судьбой нельзя управлять, можно лишь по возможности радоваться.
Михаил Харит
Чистосердечное признание (эссе о творчестве)
Глава 1. Таинственная история
Люблю перечитывать свои книги, удивляясь, как же здорово написано.
Некоторые фразы теребят струны души, так, что те грозят лопнуть. И предательская слеза катится к подбородку.
Бывает напротив, улыбнёшься: до чего забавно сказано. Прямо юморист!
Иногда хочется отвести взгляд от текста, задуматься над необычной идеей автора, парадоксальностью его взглядов. Это надо же, написать такое!
Вдруг понимаешь, что с одной стороны слова знакомы, но с другой — сплошная загадка.
Помню, сидел в задумчивости, пытаясь понять, что означает текст, неведомо откуда появившийся на экране компьютера: «Мудрые медузы Марса муштровали мрачных мух…». Кем он написан? С какой целью? По коже бежали мурашки, щекоча колючими лапками.
Можно сказать, детективная история.
Тут пора сделать сенсационное чистосердечное признание: не знаю, кто всё это пишет!
Может быть какой-то невидимый тип тайно пробирается к компьютеру и незаметно шлёпает по клавишам, пользуясь моей беспечной невнимательностью.
Осознание этого скандального факта заставило меня заняться расследованием.
Разыскав внутри своего мозга дремлющего доктора Ватсона, разбудил и отправил его к знакомому сыщику. Шерлок Холмс прятался в далёком чулане подсознания и с упоением играл на скрипке, изрядно раздражая тонким комариным писком где-то в районе правого уха.
Оба категорически не желали приниматься за дело. Лишь обещание щедро снабжать их сладким сдвинуло дело с мёртвой точки.
Пропущу промежуточные скандалы по поводу впустую растраченного шоколада.
Постепенно складывалась специфическая картина.
Глава 2. Первые следы.
Наш мозг похож на муравейник. Тысячи мыслей мечутся с неведомой целью, выполняя команду своей грозной царицы — души, укрытой в неведомых сферах.
Их движения кажутся хаотичными, бестолковыми и даже дурными. Вот зачем-то схвачена явно неподъёмная цель. Она падает и норовит застрять среди жизненных обстоятельств. Набегает команда беспокойных идей и тащат, пихают и дубасят упрямую, пока не сдвигают. Дотащили, упаковали и мчаться за новой.
И вдруг! Какой-то чудак начинает поливать муравейник водой из лейки. Сначала обитателей охватывает паника, они мечутся как угорелые. Затем движения приобретают порядок. И вот стройной колонной, печатая шаг, они выступают в поход. «Прощай девчонка! Пройдут дожди…» — запевает лихой тенор.
Именно так происходит творчество. Мысли неожиданно выстраиваются в чёткую систему и рождается текст. Но кто его создал? Сами муравьи-мысли или неведомый маньяк, с наглой усмешкой поливающий нас неведомо откуда непонятно чем?
Попробуем выяснить, кто же он этот таинственный манипулятор, заставляющий писать хорошие романы? И где он прячется?
Глава 3. Алё? Это шеф?
Моё давнее знакомство с руководителем Института мозга Н.П. Бехтеревой и беседы с ней позволяют выявить следующую картину места происшествия.
Наш мозг – абсолютно загадочен. Да что там мозг, учёные до сих пор плохо понимают, почему наше тело живет и работает. Скажу больше, не ясно, почему вообще существует материя. Выглядящие вполне устойчивыми атомы могут внезапно, без причины, разрушится изнутри.
Только в последние годы квантовая физика робко объясняет, что существует наблюдающее сознание, способное стабилизировать неопределенную и непредсказуемую Вселенную.
Человеческий разум лишь звено в цепи этого «сознания».
А желеобразный сгусток, называемый человеческим мозгом – биологический приёмник, воспринимающий сигнал от неведомой «радиостанции» с умным «диктором» или симпатичной «дикторшей».
В общем-то учёные уже нашли и место дислокации антенны, она спрятана в правой части коры головного мозга. Именно туда поступает загадочный сигнал.
Глава 4. Иван Дурак и Василиса Премудрая.
Правая часть коры мозга имеет древнюю эволюционную историю и уходит в самое начало возникновения разумной жизни на Земле. А это — миллионы лет назад. Левая часть значительно более «молодая». Ее возраст всего десятки или сотни тысяч лет.
Эти части мозга работают по разным принципам.
Правая часть мозга – прозорливая. Она отвечает за интуицию и работает как приемник, получающий информацию из вне. При этом возникает решение, не основанное на логике, а будто продиктованное кем-то посторонним. Основной лозунг правой части мозга – «Я знаю, что это так. Потому, что это – так».
Правая часть мозга похожа на Иванушку из русских сказок – все делает «наобум», но в итоге получается совсем не плохо.
Одновременно к обработке полученного сигнала подключается левая часть мозга. Она заведует рациональным анализом и работает, как обыкновенная вычислительная машина. Левая часть мозга очень практична, оперирует только конкретными понятиями, которые может «пощупать» с помощью органов чувств. Она отвечает за речь, за наше понимание цифр. Левая часть мозга – это «Василиса Премудрая», постоянно выручающая беспечного Иванушку.
Если отсечь левую часть мы ничего не будем понимать и не будем способны ни на какое действие, будем только чувственны и интуитивны. Если отсечь правую часть у нас исчезнет духовность и способность к творчеству.
Правая часть – интуиция, левая – разум, практичность.
Однако в этой, казалось бы, понятной картине есть странная и даже страшная неувязка, похожая на сценарий к триллеру.
Правое полушарие видит окружающий мир малопривлекательным, враждебным, страшным и агрессивным. Иногда мы видим такое во снах. Даже не хочется предполагать, что это и есть истинная реальность.
Левое полушарие значительно более оптимистично. Оно видит вымышленный, но красивый мир.
Вместе они создают для нас приемлемую картину окружающего.
Глава 5. Секретная настройка.
Выходит, источник гениальных озарения находится где-то вне. От индивидуума требуется лишь услышать и записать идеи по возможности без искажений.
Поделюсь собственной секретной системой получения информации. Каждый специалист по приёмникам и компьютерам знает – очень важна чистота контактов. Все понимают, чем протирают контакты. Пусть иные налегают на духовную чистоту и выход из комфортной среды… Проверял. Просто делается не комфортно, и всё.
О себе. Обычно удобно располагаюсь в мягком кресле. Компьютер должен быть в пределах досягаемости. Затем наливаю, указанную жидкость для протирки контактов и медленно осуществляю процесс творчества. Иногда возникает сонливость, её не следует опасаться. Наоборот, можно и вздремнуть. Выспавшись, следует проснуться, с радостью обнаружить напечатанное эссе и отослать рукопись редактору.
О стиле. Уверен, правильно сложенные слова составляют заклинание, магическую формулу. Не случайно говорят: «Мир творился Словом», хотя не уточняют, что конкретно было сказано.
Каждый писатель и поэт – маг, даже если он не подозревает об этом. Следует крайне аккуратно обещаться со словами, не менее аккуратно, чем со спичками на пороховом складе. Думаю, склероз и плохая дикция – основная причина гибели пожилых магов, равно как и писателей.
Глава 6. Последняя.
Я готов разделить гонорар с неведомым «писателем», сидящим на облаке и посылающим оттуда сверху слова и фразы в моё дремлющее сознание. Деньги тлен!
Но слава — нет. Это моё!
Анастасия Ермакова, зам. главного редактора «Литературной газеты»
Сердечная лотерея
Эссе о творчестве Михаила Харита начинается так: «Люблю перечитывать свои книги, удивляясь, как же здорово написано». Первое, чему поражаешься, это самоуверенности автора, которой впору позавидовать, второе, уже поразмыслив над этой фразой, – как же изящно встроена в смысловую ткань ирония, точнее – самоирония. И далее следуют наиважнейшие для стилистической манеры Харита авторские самонаблюдения: «Некоторые фразы теребят струны души так, что те грозят лопнуть. И предательская слеза катится к подбородку.
Бывает напротив, улыбнёшься: до чего забавно сказано. Прямо юморист!» Именно эти два полюса, два эмоциональных реестра ярче всего характеризуют художественную манеру Михаила Харита. С одной стороны – трогательность и лиричность, с другой – цепкая ироничность, имеющая в свою очередь множество оттенков: от сочувствия до откровенной насмешки. Отсюда и уникальная авторская интонация, и своеобразный ритм прозы.
Все эти особенности в полной мере явлены в рассказе «Пять жён Андрея»: «Скульптор Андрей был женат пять раз, и, как полагал, каждый раз счастливо. Да и любовниц заводил без счёту. Он влюблялся часто, неистово и всегда находил взаимность. Но никогда не случалось, чтобы история оканчивалась гладко. Любовь настигала бурлящей волной, поднимала, несла, кружила в водовороте безумств и уходила, выбросив его, голого, мокрого и опустошённого, на пустой берег. Он считал это естественным. Так многие мужчины уверены, что после бурного секса наступают апатия и глубокий сон.
Андрей оставлял очередной жене квартиру, переселялся в мастерскую, пил, лепил и тесал. Проходило время, он вновь влюблялся, женился, и процесс повторялся по накатанной колее».
Этот стремительный лирико-иронический поток – ключ к индивидуальности авторской интонации.
Также здесь следует отметить еще одно важное качество прозы Михаила Харита, довольно парадоксальное: с одной стороны, отчётливо ощущается фразовый простор (словам в тексте не тесно, но и никакой воды нет), с другой, сжатость мысли и афористичность высказывания. Начало рассказа, процитированное выше, одновременно является и интригующим зачином произведения, и сжатой его версией, ведь, по сути, там уже есть самое важное ядро текста. В «Пяти жёнах Андрея» можно найти и лирические описания, больше похожие на стихи в прозе, и блестящие афоризмы. Харит – тонкий художник слова, портретист, поэтому образы пяти женщин выписаны выпукло и точно. Вот некоторые из них: «Румяная русоволосая красавица рядом с пузатым блестящим самоваром, будто сошедшая с картин Кустодиева»; «Андрея заворожили её ягодицы, округлые, точёные, той самой прекрасно выверенной формы»; «Наташа приворожила неземным обликом. Увидев её впервые, решил, что перед ним утопленница или озёрная фея. Её волосы, ресницы и брови светились цветом молока, а кожа казалась белой и прозрачной. <…> Он тонул в её хрупком теле, умирал и оживал, благодаря загадочной магии водяной колдуньи»; «Пятая жена привлекла дикой животной силой, которую он воспринимал как эротизм <…> Лицо походило на африканскую маску и почти не имело мимики». Каждый образ по-своему уникален, и чувства, переживаемые главным героем, окрашены по-разному, и каждый раз, несомненно, речь идёт именно о любви, о её многообразных ликах. По сути, через женскую природу, через признание таинственности и неповторимости этой природы, герой познаёт мир, получает импульс для собственного творчества и построения своей вселенной.
Ёмкие афоризмы Михаила Харита стоит выделить отдельно:
«В любви есть волшебная сила, а добрая она или злая, зависит лишь от самих влюблённых».
«Любовь – чувство не из этого мира, она делает человека сильнее духовно, но уязвимее физически».
«Из двух ссорящихся виновен тот, кто умнее и сильнее, а значит, мужчина».
«Когда художник не доволен собой, его творческий потенциал растёт».
«Жизнь самого невзрачного человека – полотно, шедевр, рождённый не тем, чей образ на холсте, а тем, кто животворил изображение».
«Все видят во встречном только себя, потому что приписывают другому собственные думы».
«Как же трудно жить бок о бок со святыми!»
«Судьбой нельзя управлять, можно лишь по возможности радоваться».
Рассказ «Пять жён Андрея» написан в жанре мистического реализма, причем, мистический элемент встраивается в текст органично, вовсе не с целью напустить загадочности и развлечь читателя, а потому, что, по мысли автора, именно так устроен мир: обыденное в нём сосуществует с необычным и необъяснимым, и только творческие, наделённые особым зрением люди, способны увидеть и почувствовать это. Именно таков главный герой художник и скульптор Андрей, который испытывает счастье не от того или иного финала любви, а от самого состояния влюблённости, вовлечённости в судьбу близкой женщины. Неудивительно, что диапазон его предпочтений широк: от достаточно приземлённой и практичной Светланы, которая бросила его и, забрав сына, вышла замуж за бизнесмена, до роковой чернокожей Марии, исчезнувшей при загадочных обстоятельствах, подчинившись силе древнего заклятия…
С мистическим восприятием мира, несомненно, связан для автора и вопрос судьбы. Судьба каждого человека – это тоже в некотором смысле мистика: нам не дано постичь, по каким законам складывается её неповторимый узор и от каких внешних обстоятельств и внутренних рычагов он зависит. В тексте отчётливо звучит мысль, что относиться к своей судьбе надо с доверием и открытым сердцем, какой бы она ни была: «Что впереди? Тоннель, влекущий в темноту? Или новая стремнина неистового потока жизни?
А вдруг его призывал Бог, непознаваемый и неисповедимый, поскольку он ни перед кем не исповедуется и творит что хочет. <…>
Осчастливит наследством? Новым браком? Выигрышем в лотерею или смертью, наконец? Всё возможно».
И вот еще одна особенность стиля Михаила Харита. При уже отмеченной афористичности у автора долгое, романное дыхание, и даже этот рассказ по фактуре, по композиционному построению больше похож на маленькую повесть: множество сцепленных между собой эпизодов, сюжетная разветвлённость, богатство ракурсов, приводящих к смысловой многослойности. Но это, что называется, природная особенность, и автор, несомненно, знает об этом и потому даёт своему дыханию необходимую свободу художественной формы.
Михаил Давидович Харит — советский и российский учёный, архитектор, доктор технических наук, профессор, писатель, лауреат премии Ленинского комсомола в области науки и техники.
